Альювель - Порт Оствика ===> Море

Ласково улыбнувшись на прощание, девушка прикрыла дверь и, сбросив вещи, осторожно вынула из переноски малыша. Айнон недовольно ворочался в ее руках, видимо уже совсем устал спать. Распахнув большие кари глаза, он с любопытством осмотрел каюту. Малыш периодически издавал какие-то кряхтящие и пикающие звуки, указывая на различные предметы, а эльфийка лишь улыбалась в ответ и нежно гладила его по волосам. Быстро переодев его, Альювель вынула из рюкзака чуть подсохшую лепешку и вручила ее Айнону. У мальчика уже давно прорезались первые зубки и он с удовольствием грыз и посасывал зачерствевший пряный хлеб. В прошлом эльфийка следила за детьми в своем племени, от того все тонкости этого дела сохранились у нее в подкорке. Все, что она делала – было необходимой частью ухода и заботы за малышом.  Взяв Айнона, Альювель осторожно открыла дверь и, выйдя из каюты, поднялась на палубу. Бледная как призрак девушка с длинными серебряными волосами сразу же привлекла внимание матросни. Им не часто доводилось перевозить эльфов, тем более эльфиек. Совершенно не обращая ни на кого внимания, эльфийка направилась в сторону кормы. Соленый морской ветер приятно охлаждал тело и трепал длинные серебряные нити волос. Айнон, казалось, был особенно возбужден. Никогда ранее он не видел людей, так что эмоции били через край. Он то и дело подскакивал на руках девушки, указывая то на одного, то на другого матроса.
- Ну-ну… - Улыбаясь проговорила Альювель, крепко удерживая крутящегося мальчика на руках. – Посиди смирно Айнон. Иначе бухнешься на пол. – Эльфийка засмеялась и резко присев чуть ослабила хватку. Малыш испуганно пискнул, а затем начал заливисто смеяться, но кусок присохшей лепешки, все же, выронил. С сожалением проводив взглядом несчастный кусочек, Айнон, сперва, виновато притих, но чуть погодя, поняв, что его не будут ругать, начал с любопытством и восторженными возгласами наблюдать за чайками, иногда пролетающими в небе или ловящими рыбу в море за кормой.
- Вы уже отдохнули, миледи? – Альювель резко дернула заостренными кончиками ушек, когда сзади к ней подошел капитан и заговорил чуть хриплым басом. – Вы наверное такой ужас пережили сегодня в порту… Хорошо, что ваш муж оказался не промах. Да и меня выручил, иначе бы еще сутки куковали в том порту из-за этого безумца. – Эльфийка повернулась к капитану судна и забавно склонив голову на бок мило улыбнулась. Чуть поддернутые туманной дымкой серебряные глаза безотрывно смотрели в лицо мужчине и в тоже время куда-то глубже, намного глубже, чем ему хотелось бы. Смущенно отведя взгляд, он откашлялся и посмотрел куда-то в сторону, где довольно крупная чайка ловила рыбу в море.
- Не муж. – Продолжая улыбаться, проговорила Альювель. Еще раз окинув фигуру капитана безразличным взглядом, девушка потрепала Айнона по черным мягким волосам и начала тихо что-то напевать себе под нос. Разговаривать со странно и, даже немного пугающей своей отстраненностью от реального мира, девушкой капитану видимо больше не хотелось. Он лишь стоял молча рядом с ней и рассматривал что-то вдалеке.

Альювель не стала сопротивляться, когда Зевран подошел и забрал у нее малыша. Она лишь мягко улыбнулась ему, чуть склонив голову и пробежав по лицу мужчины пустым, безразличным взглядом. Выслушав его, эльфийка перебросила растрепавшиеся ветром волосы вперед и начала задумчиво их расчесывать пятерней.
- Артефакты Думата… Да.  Он говорил о Хранителях артефактов. Потомках первых, отмеченных Драконом Тишины. Только они могут владеть ими и раскрыть их силу. – Альювель не сводила глаз с красного яблока солнца, которое медленно пряталось за горизонтом. – Я Хранитель. Одна из немногих. Тот человек говорил правду, но скверна в нем говорила громче. Порождения тьмы, ведомые песнями древних богов, не могут терпеть наше существование. Это большая опасность для них. Век за веком, порождения тьмы вылазили из-под земли и убивали мне подобных. Потому что, если Хранитель соберет все артефакты, тогда… тогда… - Внезапно Альювель начала вести себя странно. Она дрожала всем телом и царапала затянувшиеся шрамы на руках и запястьях. Вскоре показалась первая кровь, но лицо девушке по-прежнему было пугающе спокойным. Взгляд серебряных глаз ничего не выражал, ни боли, ни сомнения, ни страха, лишь спокойно следил за уходящим солнцем. – Хозяин не велел отвечать на эти вопросы. Я не могу… Не могу больше ничего сказать. Не спрашивай больше. Хозяин приказал, убить того, кто спросит. – Девушка опустила окровавленные руки и повернулась к Зеврану, улыбнувшись так, будто ничего не произошло. – Айнон привыкает к тебе, чувствует себя хорошо… Но скоро проголодается. – Эльфийка пробежалась глазами по восторженному лицу малыша и, отвернувшись, снова погрузилась глубоко в себя. Кровь продолжала медленно сочиться их ран, но вскоре свернулась и присохла.

Альювель ничего не ответила Зеврану, лишь мягко улыбнулась и кивнула головой. Когда тот ушел узнать по поводу кормежки, эльфийка присела на кровать и погладила по голове изрядно утомленного Айнона. Мальчик не растерялся и забавно хрюкнув, пополз по направлению к ней. Забравшись на колени  он занялся своим любимым занятием. Вплетением в ее длинные, серебряные волосы, всего что только под руку попадается. В основном это были перышки и кусочки ткани. Альювель улыбалась и тихо мурлыкала себе под нос какие-то мелодии, удовлетворенно щурясь и покачиваясь. Вскоре Зевран вернулся с двумя довольно большими мисками овощного рагу с мясом. Девушка приняла одну из них и осмотрела содержимое. Мягкие овощи, да и картошка неплохо проворилась, все это пахло невероятно маняще, но не для девушки. Она была неголодна, как и всегда. Осторожно подавив ложкой еду до однородной массы и отодвинув мясо к стенкам миски, эльфийка протянула еду Айнону. Малыш с любопытством окинул взглядом содержимое, поморщился и полез рукой, но Альювель вовремя успела его перехватить и вложить в руку ложку. Сев на пол, так чтобы ее глаза были напротив лица малыша, эльфийка начала довольно забавный процесс кормления. Айнону было просто необходимо ухаживать за девушкой точно так же, как она ухаживала за ним. Наверное, это позволяло ему чувствовать себя мужчиной, хоть и совсем маленьким. Судя по тому, с каким аппетитом мальчик уплетал еду, на борту готовили явно не для свиней. Вскоре трапеза окончилась и Альювель, отставив миску, взяла малыша на руки. Тихие нежные звуки песни, далекой и незнакомой полились из ее рта. Девушка качалась в такт и словно заговаривала сам воздух в каюте, который с каждым словом становился сладким и тягучим, словно мед.
...Как высокая корона - три вершины черных гор,
И над ними вечно бьется опаленная звезда;
Только звездные туманы - как мелодии узор,
Только песня менестреля - родниковая вода.
Лишь во тьме сияют звезды - Ночь укрыла мир крылами:
Над бесснежными горами - черным бархатным плащом.
Мы склоняться не умеем перед светлыми богами,
Но тебе, Крылатый Вала, служим словом и мечом.
Малыш очень быстро и крепко уснул и эльфийка уложила его на подушку у стены. Встав с постели, она пересела на высокий стул и покорно сложила руки на коленях. Пустой взгляд серебряных глаз снова оказался на Зевране. Она осматривала его, как и прежде, будто за недолгое время успела позабыть кто это.
- Сперва, о моей судьбе сказал мне отец. Хранители рождались в нашем роду не впервые, и все они умирали страшной смертью в лапах порождений тьмы. А после него, это подтвердил Хозяин… - Девушка вздохнула и осторожно убрала прядь волос за ухо. – Ложись, ни о чем не волнуйся. Чары действуют, ты будешь спать крепко как Айнон.